Эксперт Левон Арзанов: «В школах надо вернуть начальную военную подготовку и военруков»
После резонансных трагедий в учебных заведениях СМИ должны проводить взвешенную информационную политику, чтобы не порождать последователей экстремистских идей. Так считает член президиума Общероссийской организации «Офицеры России» полковник запаса Левон Арзанов, который прокомментировал «МК» трагедию, которая произошла в одной из одинцовских школ в Подмосковье 16 декабря.
Фото: Лилия Шарловская
тестовый баннер под заглавное изображение
«Потенциально опасных детей и подростков много, но они не проявляют себя и свои наклонности пока не поступит какой-то внешний толчок. И таким «звонком» для психически неуравновешенных людей может послужить как раз бездумная трансляция обстоятельств терактов. Поэтому, считаю, надо законодательно запретить всё это транслировать.
Проблема подражательства и последования всегда была известна в обществе. Всегда ставились этому препоны, например, в советское время. Тема маньяков, серийных террористов была табуирована. Потому что любое психическое отклонение, а нацеленность на массовое убийство — это психическое отклонение, прежде всего, рождает последователей и пробуждает действовать нездоровых людей. В советское время, ещё раз говорю, вся эта тема — про маньяков, террористов и всего остального – была полностью закрыта. Я считаю, что сейчас нам надо максимально по возможности прибегнуть именно к этому, чтобы не рождать последователей и не будоражить больных людей.
– Так все равно прочитают в соцсетях…
– Да, сегодня век цифровой информации. Но показывать без цензуры в деталях убийство и подготовку к нему нельзя. Потому что в первую очередь террорист (или, можно сказать, маньяк) ставит перед собой цель прославиться. Для него это самое важное – чтобы о нём услышали, узнали. Они все делают именно для этого. И чем больше мы будем рассказывать про эти террористические акты, тем больше будет последователей.
Повторю, надо законодательно запретить транслировать подобные материалы. И считать все эти «информационные утечки» пособничеством террористической деятельности, и за это давать реальные уголовные наказания.
Единственное, что может показать федеральный канал — это сообщение о террористическом акте и его последствиях, о задержании преступника и его наказании. Надо широко освещать максимальное наказание, чтобы, наоборот, последователи не стремились к этому.
– Каким должно быть наказание?
– Самым реальным и действенным наказанием. То есть тут уже, пожалуйста, освещайте во всех СМИ. Каждый, кто задумает такое, должен знать: наказание неотвратимо и оно будет максимально жестким. Если он получил пожизненное заключение — можно раз в году показывать, как его скрюченным в «Чёрном дельфине» водят на допросы.
– Откуда в обычном школьнике такая ненависть?
– Он — чистый подражатель, он подражает норвежским националистам. Исписал свою каску какими-то надписями, в голове у него мозгов совершенно нет. Этот парень — открытый националист, состоял во многих националистических группах. Ненавидел всех: от евреев и жителей Средней Азии до кубинцев и мексиканцев — тех, кто вообще от нас далёк. Это человек, который ненавидел всех, ненавидел жизнь, выбрал для себя такой путь.
– Какие выводы должны быть сделаны из произошедшей трагедии?
– Спасение людей уже в момент, когда террористический акт состоялся — вот что важно. Четыре года назад, после террористического акта в Перми мы предложили оснастить все школьные классы железными дверьми с замками, а не со щеколдами. Ключи от этих замков должны быть у учителей.
Сейчас все школы у нас оснащены системой оповещения. И в случае тревожного сигнала учитель должен просто закрыть на ключ класс и находиться там с учениками. Я понимаю: есть школы, которые не могут себе этого позволить. Но хотя бы один такой класс должен быть на этаже — ячейка спасения. Чтобы учителя в случае тревоги могли быстро перевести туда учеников и закрыться в этом классе. Как показывает практика, маньяк не будет стараться взломать железную дверь.
Это простейший и самый элементарный способ, который опробован во многих кампусах США. У них стоят железные бронированные двери с бронированными стёклами, через которые можно видеть, кто снаружи стучится, кто хочет зайти. Я считаю, что у нас, особенно в Москве и других крупных городах, где сохраняется угроза террористических актов, это сделать просто необходимо.
Также мы предлагаем ввести на общеобразовательном уровне уроки начальной военной подготовки. Сейчас мы видим, что это необходимо. Угроза большой войны витает в воздухе как никогда. Начальная военная подготовка будет очень важна. Военрук был бы ещё одной тактической единицей в школе, которая могла бы противостоять террористическому натиску. Сейчас у нас тысячи ребят вернутся с войны. Не все из них смогут полноценно работать за счёт полученных ранений. Но у них будет возможность пойти работать в школу военруками.
Такая практика была в советское время, когда приходили с войны ребята-афганцы. У меня у самого учитель НВП был воин-афганец.
Нужно, чтобы в случае такого нападения на школу был чёткий алгоритм действий, утверждённый: кто, например, укрывает учеников, кто бросается на перехват, чтобы удержать нападавшего до подхода основных сил, до подъезда профессионалов — спецназа, который придёт и будет купировать эту угрозу.
Как показала история, эти стрелки-одиночки, как правило, обычные ученики. И пока, например, ждут прибытия группы спецназа, он безнаказанно ходит и расстреливает школьников, хотя в принципе в теории его мог обезвредить обычный охранник, тот же самый дедушка с травматическим пистолетом.
В этом плане военрук, который прошёл СВО, который имеет навыки владения оружием, я уверен, спокойно справится с этим подонком, психически ненормальным, и сможет его угомонить. Для этого, конечно, надо разрешить военрукам иметь какое-то оружие возможно использовать в качестве учебного. Может быть, короткоствольное оружие, которое будет храниться у них. Соответственно со всеми регламентирующими разрешениями Росгвардии, чтобы это всё было на законодательном уровне.
И такой человек, боевая единица, которая появится в школе, будет ещё одним стабилизирующим фактором. Террорист, идя на своё злодеяние, будет понимать, что есть военрук, кавалер ордена Мужества, который всадит пулю в лоб. Поэтому мы предлагали и предлагаем сейчас: вести уроки НВП, потому что нашей молодёжи надо готовиться к службе в армии. И во-вторых, это станет действительно преградой на пути вот этих террористов.
– А как быть с охраной школ?
– В свое время мы обращали внимание и на охрану школ. Сейчас проходит сообщение, что на охрану школы, в которой произошёл теракт, было потрачено 13 миллионов. Не знаю, насколько можно верить этой информации. Но на такие деньги можно в каждый класс, наверное, поставить бронированную дверь с бронированным стеклом. Пусть охранниками будут пенсионеры, ничего в этом страшного нет. Но всё равно они должны иметь какой-то минимальный набор средств: дубинка, наручники, газовый баллончик.
Должно быть травматическое оружие, будь то «Гроза», «Удар» или травматический пистолет с хорошим останавливающим эффектом. В идеале — короткоствольное оружие. Заключить договоры с ЧОПами, которые имеют право на ношение короткоствольного служебного оружия… И вот увидите, это сразу же на порядок снизит такие нападения в школах.
Есть опыт Израиля, где в каждой школе сидит вооружённый охранник, есть опыт ЮАР и ряда стран со сложной криминогенной и террористической обстановкой, в которых эти решения уже давно были приняты и действуют эффективно. Настало время, к сожалению, у нас эти действия применять.
