Родные погибших в авиакатастрофе над Синаем все ждут справедливости
Осенью 2015 года фотография этой малышки не сходила со страниц мировых СМИ. 10-месячная Дарина Громова стала одной из 224 жертв авиакатастрофы над Синаем 31 октября 2015 года, самой массовой трагедии в воздухе с участием россиян.
Этой катастрофе исполняется сегодня 10 лет.
Только в 2025 году, вскоре после первой статьи в «МК», родным погибших была выплачена наконец компенсация.
До этого теракт был признан следственными органами, но Минфин РФ отказывался перечислять эти деньги.
Люди ждали и боролись за свои права почти 10 лет.
Фото: Соцсети
тестовый баннер под заглавное изображение
«Понятно, что вопрос вообще не в деньгах, а в справедливости, которой по отношению к нашим детям как не было, так, я считаю, и нет», — говорит Ирина Захарова, мама 28-летней погибшей Эльвиры Воскресенской. Ирина Евгеньевна возглавляет организацию «Рейс 9268». Та была создана в 2016-м, так как поодиночке невозможно было добиться возврата и захоронения неопознанных останков.
Фото: Из личного архива
В разбившемся самолете летело много детей, они возвращались с заграничного курорта в Санкт-Петербург вместе с бабушками и дедушками. Родители ждали дома. И до сих пор еще ждут, только уже не детей, а правды.
715 фрагментов тел захоронены в братской могиле на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге. Почти у каждого погибшего есть и отдельная могила. «Из Санкт-Петербурга погибло 139 человек, 57 — из Ленинградской области; а еще в самолете летели пассажиры из Москвы, Челябинска, Тамбова, Белоруссии», — перечисляют близкие.
Фото: ru.wikipedia.org
«Все эти годы мы существуем»
Для каждого из тех потерпевших, с кем я переговорила, этот день стал точкой отсчета, пределом, после которого их жизнь никогда уже не была прежней. Не была вообще.
Эти люди не знали о существовании друг друга до утра 31 октября и выпуска новостей с известием об исчезновении с радаров чартерного рейса «Когалымавиа». После чего почти у всех всё пошло одинаково. Рванули в «Пулково». До последнего надеялись на чудо.
Фото: Из личного архива
У Натальи Григорьевой в авиакатастрофе над Синаем погибли 42-летняя дочь Мария и 15-летний внук Александр Максимовы. Им с супругом по 71 году. Вместе они 53 года. Сыграли золотую свадьбу. 1 января 2026 года погибшей Марии исполнилось бы 53 года.
«Я все эти годы не живу, а существую, — говорит мать. — Если честно, то рассказывать о жизни «после» невероятно сложно. Недавно вот похоронила сына. Ему было 44 года. Так что у нас с мужем осталась только внучка от Марии. Сейчас у нее самой две дочки, я прабабушка, а Маша была бы уже дважды бабушкой».
Наталья говорит, что с мужем сейчас живут, чтобы было кому ухаживать за захоронением. Лежат дочь с внуком не вместе с большинством пассажиров в Санкт-Петербурге, а в Ленинградской области, в Лужском районе.
«Вы не поверите, столько лет прошло, а я до сих пор каждое утро жду звонка от дочки», — говорит Наталья Григорьева.
Обстоятельства катастрофы расследовала международная комиссия, а руководили власти Египта. Сначала Россия возбудила уголовное дело по двум статьям: 263 и 268 УК РФ («Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта» и «Нарушение правил, обеспечивающих безопасную работу транспорта»).
С 13 января 2016 года уголовное дело было переквалифицировано по статье 205 УК РФ — «Террористический акт».
Вину за случившееся взяло одно из подразделений ИГИЛ* (запрещенная организация, признанная в РФ террористической).
«Заложившего бомбу не нашли»
Наша сторона проводила экспертизу вещей, а выкладка обломков самолета происходила на месте. Эта процедура дала возможность понять, как шло разрушение корпуса, где находился эпицентр взрыва; как выяснилось, рядом с детскими колясками.
Взрывное устройство было заложено в лайнер непосредственно на территории аэропорта Шарм-эль-Шейха кем-то из сотрудников аэропорта. Несмотря на наличие видеокамер на территории аэровокзала, этого человека так и не нашли.
В постановлении СК РФ о возбуждении уголовного дела было написано, что взрыв был совершен «с целью понуждения органов государственной власти Российской Федерации к прекращению антитеррористической операции на территории Сирии» — в сентябре на территорию этой страны для помощи режиму Башара Асада вошли российские войска.
«Получается, наши дети стали заложниками большой политики», — уверена Ирина Евгеньевна.
Особенно обидно близким погибших за то, что другие авиакатастрофы рано или поздно приходят к своему логичному концу — суду над виновными. Здесь — абсолютная тишина. Лишь каждые полгода всем потерпевшим приходят оповещения из СК РФ, что расследование все еще продолжается. Как ножом по сердцу.
«Дарина не осталась бы с нами»
Сергей и Алевтина Миханьковы — бабушка и дедушка «главного пассажира», той самой Дарины Громовой. Это их дочка Татьяна за 15 дней до трагедии выложила фото Дарины из аэропорта «Пулково» в соцсети.
Ставшей символом трагедии над Синаем девочке было бы уже почти 11.
Дарина Громова родилась в самом конце 2014-го.
«Таня так гордилась своей семьей, что у нее муж, дочка, что они все время вместе. Мы даже не предлагали оставить Дарину временно у себя, пока Таня с Алешей отдыхают в Египте. Да Дарина бы и не осталась с нами, она была настоящей маминой дочкой», — вздыхает Алевтина Михайловна.
Фото: Из личного архива
Сама Татьяна не единственная дочь. Младшая, Виктория, после трагедии уехала учиться за границу, вышла замуж. Гибель сестры наложила отпечаток на ее характер. «Она единственная, кто у нас остался, кто заботится о нас».
Через несколько лет убитые горем бабушка с дедушкой переехали из Тольятти в Санкт-Петербург. «Душа позвала быть рядом с детьми», — говорит Сергей Семенович.
Потерпевшими были признаны 380 человек. Но теперь осталось уже гораздо меньше. Многие пожилые родители ушли вслед за своими детьми. Единицы те, кто не побоялся начать жизнь заново.
В то утро 31 октября 34-летняя Юлия Салахбекова, мама 9-летней Дианы и 14-летнего Данияла, встала пораньше, прибралась, напекла блинов. Думала: поедут из аэропорта, купят баночку икры. Юлия недавно приняла ванну и еще сидела с полотенцем на голове, смотрела новости…
Остальное помнит урывками. Как примчались родственники из Махачкалы, Брянска, Курска. Подруга, работавшая в детском саду, принесла матрасы — чтобы разложить всех на полу на ночевку.
Спустя какое-то время родителям вернули останки. Брата с сестрой похоронили в Дагестане — на родине мужа. Через полгода Юлия впервые полетела на могилу. Говорит, что не боялась перелета, если честно, ей было все равно, сядет самолет в Махачкале или нет.
А вскоре она узнала, что снова беременна. Родились мальчики, Тимур и Марат. Сейчас им уже восемь. А через четыре года еще и дочка. Юлия всегда говорит, что детей у нее пятеро.
«Когда младшие только появились на свет, мне было не так страшно, как сейчас, когда они подросли. Потому что чувствуешь за них огромную ответственность и хочешь защитить ото всего».
Фото: Из личного архива
У Евгении Голенковой погибли родители и четырехлетняя дочка Диана.
«Леди Ди» — так она ее называла. А еще — «принцесса Диана».
Младший сын родился в Рождество 2018 года. «Я верила: если Бог есть, он пошлет мне мальчика. Мыслей о том, что рожу еще одну дочь после Дианы, даже не возникало. Я бы не пережила», — вздыхает Евгения.
Деньги выплатили. Забудьте
Свою вину в случившемся власти Египта так и не признали. Если кто-то помнит, на какое-то время потом у нас запретили полеты в Египет, их туристический бизнес потерпел большие убытки. «В 2019 году на нас вышли представители местного туроператора, которые предложили выплатить за каждого погибшего по 80 тысяч долларов родным, чтобы мы не имели претензий. Нет, не в качестве официальной компенсации, а как жест доброй воли. Но вскоре началась пандемия, потом отдых в Египте снова разрешили, в общем, больше они с нами не связывались», — разводит руками Ирина Захарова.
Сейчас она готовится к десятой годовщине трагедии над Синаем. Говорит, что последний год плохо себя чувствует, поэтому организовать акцию памяти на достойном уровне тяжело, а власти Санкт-Петербурга молчат.
«Хотя то же правительство Ленинградской области всегда организует памятное мероприятие с концертом, а про наших погибших петербуржцев все забыли», — сетует женщина.
У братской могилы, где установлен памятник рейсу 7К-9268 «Сложенные крылья», 31 октября соберутся на панихиду семьи погибших.
У Ирины Захаровой есть запись с именами погибших, на эту запись наложены фотоснимки, но как она ее покажет на кладбище после панихиды? Технической возможности нет.
«В этот раз многие приедут — родственники экипажа из Москвы, с Алтая, из Челябинска, близкие погибших пассажиров из Белоруссии… А что я им могу предложить? Ничего больше».
Остается горький осадок какой-то недосказанности, недоделанности.
Все родственники пассажиров, с которыми я говорила, уверены в одном: если бы речь шла не о простых гражданах, извинения от Египта были бы принесены.
10 лет прошло. Но их горе не стало тише. Время будто застыло. На стене храма Дмитрия Солунского, построенного в память о погибших, фотографии ушедших близких, которые никогда не постареют.
Много снимков, много авторских стихов и непреходящей боли, на которую нечем ответить.
«Наших близких и родных будут помнить, пока последний родственник не покинет этот мир», — говорит Ирина Захарова.
«Я жду тебя. Кто запретит мне ждать?
Но если вкусом горького финала
Ты сквозь года почувствуешь — устала…
То знай, что перестала я… дышать…»
Автор — Ирина Голованова.
