Блицинтервью Дениса Мантурова
Глава Минпромторга Денис Мантуров рассказал “Ъ” о своей оценке проводившейся с 2007 года политики локализации в автопроме и планах выпускать на АвтоВАЗе в будущем 800 тыс. машин в год.
Выйти из полноэкранного режима
Развернуть на весь экран
Министр промышленности и торговли России Денис Мантуров
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Министр промышленности и торговли России Денис Мантуров
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
— Минпромторг проводил политику локализации, уровень которой рассчитывался в процентах или в долях от установленной планки. Сейчас, когда автопроизводства встают из-за нехватки всего одного-двух компонентов, вам не кажется этот подход спекулятивным?
— Нет, мы так не считаем. Связано это с тем, что в России достаточно большое количество производителей, которые начали приходить на наш рынок со своей производственной цепочкой начиная с 2007 года. Все развивалось эволюционно. Сначала была первая промсборка, потом второе инвестиционное соглашение, и уже СПИК как третий этап. Автопроизводители, которые приходили и принимали инвестиционные решения постепенно идти к высокому уровню локализации (в течение срока СПИК), рассчитывали в перспективе на рынок в 3 млн автомобилей. При этом регуляторные решения принимались исходя из потребностей и запросов потребителей, которые хотели, чтобы здесь и сейчас у них был выбор.
Параллельно и непрерывно шел процесс локализации, причем в расчет ее уровня, напомню, принимаются в том числе производители автокомпонентов, которые здесь, находясь в России, создавали свои полноценные производства.
Мы предполагали, что сложившаяся сейчас обстановка и обстоятельства приведут к уходу иностранных производителей — в результате кто-то ушел, кто-то просто заморозил свое производство, при этом продолжает платить заработную плату сотрудникам. Что касается АвтоВАЗа или в целом группы Renault, то вы знаете их решение. Московский актив «Автофрамос» (нынешнее название — Московский автомобильный завод «Москвич») перешел полностью Москве, а доля Renault в АвтоВАЗе перешла новому акционеру — НАМИ.
— Сейчас компонентные производства тоже стоят. Если объемообразующий заказчик, например VW, объявит об уходе из РФ, разве это не приведет к закрытию компонентного производства?
— Смотрите, если вы подводите свой вопрос к тому, правильно ли была принята государством стратегия, то каждый может оценивать ее по-разному. Но я считаю, что стратегия в 2007 году была абсолютно правильная. В качестве альтернативы можно, конечно, было изначально пойти по сценарию Ирана, у которого всего один или два производителя в стране, которые базируются на технологиях конца 1980-х — начала 1990-х годов. Зато они производят больше миллиона автомобилей со стопроцентной локализацией.
— Мы сейчас пойдем по этому пути?
— Почему? Мы пойдем по другому пути, потому что у нас сегодня технологии и компетенции 2022 года. Российские в том числе.
— Например, у нас нет серийной автоматической коробки передач, нет систем ABS, производств подушек безопасности.
— Если бы мы с вами говорили 45 минут только про автопром, то я готов был бы вам разложить все наши планы по компонентам.
— Вы говорите, что мы не пойдем по иранскому пути. Разве у нас теперь не останется тоже один-два производителя легковых автомобилей?
— Не один, не два, а больше. У нас только производителей грузовых автомобилей на сегодняшний день три. Это КамАЗ, ГАЗ, «Урал». Легких коммерческих автомобилей — ГАЗ, КамАЗ и «Соллерс». Легковых автомобилей — АвтоВАЗ как основной, «Соллерс», Haval и теперь уже завод «Москвич», который сейчас завершает свою работу по концепции развития, до конца года выпустит первый автомобиль в кооперации. Далее — липецкий «Моторинвест», который подписал СПИК, и их планы не поменялись, а наоборот, теперь существенно выросли, потому что изначально они рассчитывали входить в тесный рынок, а сегодня есть возможность выходить на освободившийся рынок.
— На котором нет спроса? В салонах пусто, машины продаются со скидками.
— Вы знаете, например, что есть произведенные, но не проданные несколько тысяч автомобилей Mercedes.
— Они не продаются, насколько я знаю.
— Не продаются, потому что не дают право их продать. Спрос есть.
— На какие российские машины массового сегмента вы рассчитываете?
— Если мы говорим про АвтоВАЗ, то рассчитываем на аутентичную российскую платформу, которая в свое время была заморожена в рамках партнерства с Renault. Сейчас, по условиям соглашения, французский концерн имеет возможность вернуться в капитал компании с кратностью раз в два года с учетом складывающихся обстоятельств. Мы оставляем дверь открытой, при этом соглашением предусмотрена беспрепятственная поставка автокомпонентов, если проблема с логистикой будет решена, а также использование платформ и цифровой системы управления.
Важно, что у нас есть право производить те модели, которые посчитаем нужным производить. У нас есть планы полностью загрузить площадку АвтоВАЗа вместе с Ижевском — выйти на 800 тыс. машин в год. Это не произойдет моментально, но за 2023–2024 годы мы действительно рассчитываем выйти на такие мощности.
