Возможно, он до сих пор на свободе
К концу 80-х- началу 90-х годов на Западе начался настоящий бум популярности православных икон: маститые коллекционеры были готовы выложить за подобные артефакты сотни тысяч долларов. Этим не могли не воспользоваться советские контрабандисты, которые начали наперебой скупать или воровать иконы, чтобы затем переправить их за рубеж. Деятельность одной из самых дерзких банд, занимавшихся контрабандой икон, превратилась в остросюжетный детектив, где в итоге пролилось немало крови. Подробности скандальной истории на “черном рынке” российских икон решил вспомнить “МК”.
Фото: freepik.com
Под колпаком у КГБ
В начале 1990 года по оперативным каналам из Германии в советские спецслужбы поступила информация, что к нелегальному вывозу из Москвы готовится партия старинных икон. Вскоре сотрудники КГБ и сами убедились в достоверности этой информации – засекли звонок в Западный Берлин, в котором собеседники обсуждали план контрабанды.
“Поскольку товар в плохом состоянии, Анна должна отреставрировать эти иконы” (из телефонного разговора советских и немецких контрабандистов)
В распоряжении чекистов оказалось имя Аня – почти как у героев криминального шедевра “Место встречи изменить нельзя”, искавших выход на банду “Черная кошка”. И точно как Жеглов с Шараповым, оперативники полезли в картотеку. Известных в узких кругах мастеров с таким именем было всего четверо, и вскоре стражам порядка удалось вычислить, что речь идет о приезжей из Иваново Анне Буз. Реставрационными работами она занималась на пару со своим мужем Виталием: супруги вели весьма замкнутый образ жизни и старались лишний раз не привлекать к себе внимания. Было решено установить за супругами наблюдение и начать прослушку их телефонных разговоров, но вплоть до осени ничего интересного для стражей порядка в жизни Буз не происходило. Лишь в сентябре наружка засекла, как Виталий грузит в салон своего автомобиля тщательно упакованный ящик – как выяснилось позже, с иконами, над восстановлением которых мужчина проработал все лето.
После этого реставратор отправился в сторону центра Москвы и вскоре привел слежку в 1-й Котельничий переулок, где его на своих “Жигулях” дожидались двое мужчин – 37-летний директор магазина Михаил Эппель и его друг – армейский полковник и юрист по совместительству Александр Климов.
Забрав у Буза ящик, они расплатились с реставратором и поехали, петляя по многочисленным переулкам и явно проверяя, нет ли за ними наружки. Но вычислить осторожных оперативников парочке не удалось, и те аккуратно последовали за ним до жилища Эппеля, расположенного на Стрелецкой улице. Там, прямо в квартире директора, подельниками был организован склад полученных от перекупщиков и воров религиозных артефактов. Одним из поставщиков икон был рецидивист Юрий Гладких, который зачастую выступал и в роли посредника между Эппелем и продавцами.
К примеру, в сентябре 1990 года оперативники стали свидетелями ловко проведенной им сделки на площади трех вокзалов: Юрий организовал передачу Михаилу иконостаса, который украли из одного из храмов в Ярославской области. Но вовсе не Эппель был главным в их с Климовым преступном тандеме – лидером являлся именно Климов. Это он придумал схему купли-продажи через посредника, зная, что при таком подходе риск понести ответственность за свою нелегальную деятельность будет ниже. Кроме того Климов, пользуясь своими связями, налаживал каналы перевозки и продажи ценностей в западных странах. К концу сентября оперативники были готовы задержать контрабандистов с поличным, но операция закончилась провалом. И все из-за сферы деятельности Эппеля: наружка уже привыкла, что мужчина часто встречается с разными, не имеющими отношение к его криминальной стезе, людьми, поэтому за директором обычно наблюдали в полглаза.
“Это провал в работе”
28 сентября около 14.00 бригада оперативников засекла, как около своего дома Михаил встретился с каким-то мужчиной и передал ему лист бумаги. Изучив содержимое, незнакомец взмахнул рукой и к подъезду подъехали голубые “Жигули”, в которые загрузили коробки с иконами. Вся операция заняла несколько минут, и милиционеры едва успели связаться с коллегами, чтобы запросить подмогу. “Если объект заметил слежку, это, конечно, провал в работе… Признаки могут быть такие: объект начинает нервничать, начинает останавливаться, притормаживать, разворачиваться, поворачивать, проскакивать на мигающий запрещенный сигнал светофора…”
(Частный детектив Алексей Данилов)
Именно так и среагировали заметившие наружку подельники Эппеля: рванувшие с места “Жигули” легко ушли от преследования, проскочив на красный сигнал светофора. Стражи порядка были вынуждены признать свое поражение и вернуться к истокам операции – наблюдению за супругами-реставраторами. Спустя месяц стало известно, что Буз планирует встречу около расположенного на улице Димитрова “Дома Игрушки” – с мужчиной, которого между собой они называли “Муж”. В условленный день около 11.00 супруги прибыли в условленное место на машине: Виталий отправился проверить, нет ли за ними наблюдения, а в салон к Анне сел незнакомец. Как выяснилось позже, он был супругом работницы одного из посольств в Москве. Оперативникам при помощи специальных устройств удалось прослушать их беседу, в ходе которой женщина передала собеседнику партию отреставрированных икон. Тот на ломаном русском сообщил, что завтра отбывает в Хельсинки, после чего Анна подвезла гонца к его расположенному близ Октябрьской площади дому иностранных работников и отправилась восвояси.
Но до адресата 28 старинных икон так и не доехали – перевозчика задержали при попытке пересечения северо-западной границы. Из-за дипломатической неприкосновенности посадить его не могли, но въезд на территорию СССР запретили, назвав посольского контрабандиста персоной нон грата. А вскоре вновь проявили себя Эппель и Климов: в конце октября они передали новую партию икон фирме “Фараоне”, занимавшийся в основном дипперевозками. Причем хитрый Климов и на этот раз максимально себя обезопасил: шесть ящиков с ценным содержимым ожидали прибывших за ним на Volkswagen перевозчиков под лестницей – ни Александр, ни Михаил при погрузке не присутствовали. За эту услугу владельцу предприятия итальянцу Адольфо Фараоне посулили 30 тысяч немецких марок.
“Тайная вечеря” антиквара Ляховского
15 декабря 1990 года в 13.00 большегрузы, в одном из которых находились иконы, направились в сторону Бреста. Таможенный пункт в Бирюлево им удалось преодолеть, задобрив сотрудников денежным вознаграждением. А вот проехать беспрепятственно пост белорусских пограничников, которых чекисты предупредили о нелегальном грузе, водители “Фараоне” не смогли. Среди всего прочего в перевозимых итальянцами контейнерах обнаружился тот самый иконостас, который был похищен из ярославского храма. Супругов Буз, Климова, Эппеля и Гладких задержали и осудили на разные сроки лишения свободы. Но на этом история с контрабандой икон не закончилась. Западные покупатели по-прежнему жаждали заполучить православные артефакты. И тогда на криминальную сцену вышел сам заказчик двух провальных доставок.
Им оказался весьма известный в Германии коллекционер Виталий Ляховский по кличке Виктор. Он родился в Харькове, но впоследствии эмигрировал в Берлин, где открыл свой антикварный салон. В особой чести у Ляховского были иконы, которые он само собой добывал нелегальным путем – часть под заказ, а часть по поддельным документам он выставлял на аукционах. В Москву Ляховский рискнул заявиться в марте 1993 года: поселился он у своей давней любовницы Галины Романовской. Именно она стала его помощницей в нелегком деле поиска и покупки икон, а сам Виталий занялся налаживанием новых каналов для нелегального вывоза. На этот раз – через Украину, границу с которой контрабандист проверил собственнолично, после чего отбыл обратно в Берлин. Осталось лишь дождаться новой партии икон, которые весьма успешно удавалось добывать Галине. Наконец, подельники определились, что отправка будет осуществлена через проводницу 12 вагона поезда “Москва-Киев” по имени Ирина. За свои услуги женщина получила 7 тысяч рублей: при этом она даже не догадывалась, что лежит в переданной ей коробке, и знала лишь – посылка предназначалась некоему Саше.
Каково было удивление Ирины, когда украинские пограничники, решившие проверить содержимое коробки после сигнала московских чекистов, стали извлекать оттуда старинные иконы. К слову, благодаря усилием накрывших три потока контрабанды чекистов, стране удалось сохранить поистине уникальные произведения иконописцев.
“Среди конфискованных вещей находились бесценные иконы, недавно переданные директором ФСК Степашиным Русской православной церкви: “Тайная вечеря”, “Сретенье”, “Апостол Павел”, “Богоматерь Владимирская”, “Тихвинская Богоматерь с чудесами от иконы”
(из книги Татьяны Ревяко “Контрабанда и контрабандисты: Наркотики, антиквариат, оружие”)
“Ни денег, ни “досок”
Вскоре были задержаны Галина и ее помощники. Доказать их вину особой сложности не составляло – весь процесс передачи Ирине ценного груза был зафиксирован на камеры правоохранителей. А вновь не дождавшийся икон Ляховский оказался в крайне сложном положении: он был вынужден влезть в долги, чтобы расплатиться с влиятельными людьми, уже отдавшими деньги, но так и не получившим свои иконы. Они требовали обратно не только залог, но и крупную неустойку – отказ выполнить это условие фактически означал бы для Виталия крах бизнеса. К тому же после истории в Киеве против Ляховского в СССР возбудили уголовное дело и готовились предъявить Германии требование об экстрадиции преступника.
Но контрабандисту удалось избежать тюрьмы – правда, ценой собственной жизни: 3 декабря 1993 года тело Виталия с простреленной головой было обнаружено в его собственной квартире на Ансбахерштрассе. Судя по характеру смертельного ранения – две пули 7,65 калибра были выпущены Ляховскому в затылок – и отсутствию следов борьбы, полицейские предположили, что жертва была знакома со своим убийцей и не ожидала нападения. Следователи терялись в догадках, кому была выгодна гибель коллекционера. Версию об ограблении сначала исключили – с виду ничего ценного из жилища коллекционера не пропало. Однако, после опроса коллег и близких Виталия выяснилось, что он планировал приобрести несколько ценных икон, для чего незадолго до смерти снял со своего счета крупную сумму денег
“Однако ни денег, ни своих «досок» (так называют иконы в мире антикварщиков), прибытия которых так ожидал Ляховский, криминальной полиции обнаружить на месте преступления не удалось”
(из книги Татьяны Ревяко “Контрабанда и контрабандисты: Наркотики, антиквариат, оружие”)
Не исключалось и то, что Виталия могли устранить его конкуренты по бизнесу. Пока стражи порядка ломали голову над запутанным делом, в Берлине произошло убийство еще одного антиквара – на этот раз погиб коллега Ляховского 55-летний Абрам Глейзер (Абик), из жилища которого пропало 80 икон и 1,5 миллионов марок. Судя по извлеченным из головы погибшего пулям 7,65-го калибра застрелили Глейзера из того же оружия, что и Ляховского – с большей долей вероятности это был пистолет Walther. И вновь стражи порядка оказались в тупике – установить личность таинственного убийца, который не оставил на местах преступлений никаких улик, им никак не удавалось. На помощь немецким коллегам неожиданно пришли российские следователи, до которых дошла информация о расправах над антикварами.
Прокурора убили по наводке сына
Выяснилось, что в России в мае и октябре 1993 года при схожих обстоятельствах были убиты два знатока иконописи – Александр Степанов (Грек) и Андрей Коган. Причем Коган был застрелен из 7,65 миллиметрового пистолета Walther.
В отличии от берлинских стражей порядка, московские сыщики сумели распутать сложные преступления и выяснили имя душегуба – им оказался житель подмосковных Мытищ Владимир Свинтковский (Володя Мытищинский). Его отец в свое время был военным прокурором в Польше,, а вот сам Свинтковский предпочел реализовать себя по другую сторону баррикад. Одновременно с учебой в архитектурном институте, он начал промышлять валютными операциями, за что и был арестован в 1976 году. Первый раз Владимиру удалось избежать тюрьмы – за 60 тысяч рублей отец раздобыл сыну справку о том, что тот болен вялотекущей шизофренией. По некоторым данным, Свинтковский-старший не только знал, чем занимается Владимир, но и помогал ему на преступном поприще. Впрочем, покинув через некоторое время стены чеховской психбольницы, Свинтковский взялся за старое – вместе со своими приятелями ранее судимым Фридманом и Шиткиным занялся спекуляцией иностранной одеждой. И скупкой икон – по всей Московской области и близлежащим регионам.
1984 год омрачился для подельников гибелью Шиткина, которого зарезали, чтобы забрать у него предназначенные для покупки очередной партии икон четыре тысячи рублей. А годом позже Свинтковского и Фридмана задержали с поличным: они пытались отбиться от оперативников при помощи баллончика с нервно-паралитическим газом и электрошоковой дубинки, но потерпели поражение. За попытку спекуляции и незаконное хранение оружия Владимир загремел в тюрьму – отец помочь ему на этот раз не сумел, и он получил 8 лет лишения свободы. Часть срока Свинтковский отбывал на “химии” в Шуе Ивановской области, где по глупости хвастался новым знакомым своим прибыльным делом и несметными богатствами, которые якобы хранились в доме его отца. Этим он подписал родителю смертный приговор: впечатленные рассказами Владимира рецидивисты в 1988 году нагрянули в жилище Свинтковского-старшего
“Как только трое преступников ворвались к Свинтковскому, он стал оказывать им отчаянное сопротивление, кричать. Последнее обстоятельство и вынудило преступников задушить старика”
(из книги Федора Раззакова “Бандиты времен социализма. 1917-1991”)
Никаких ценностей зеки в итоге не нашли: душегубам пришлось довольствоваться парой новых кед и 10 рублями на сберкнижке. Впрочем, ходили слухи, что на самом деле отца Владимира приказал убрать давний недруг и конкурент Свитковского преступный авторитет Виктор Коган (Моня). Тело пенсионера, которое преступники завернули в ковер, нашла уборщица. Подробности гибели отца сильно потрясли продолжавшего отбывать срок Владимира. А оказавшись в 1990 году на воле, он и сам стал убийцей. Перебравшись сначала в Польшу, а затем – в Западный Берлин, Свинтковский продолжил заниматься скупкой икон и начал разрабатывать каналы вывоза артефактов из СССР. Одним из тех, кто подвизался поставлять Владимиру старинные церковные ценности был 48-летний искусствовед Александр Степанов: чтобы обсудить детали грядущей сделки по приобретению под заказ и переправке за границу около 30 икон XVI—XIX веков, в мае 1993 года Свинтковский прибыл в Москву.
“Вел себя [он] исключительно странно: пользовался париками, по нескольку раз на день переназначал встречи своим доверенным лицам, подолгу колесил по Москве, видимо, проверяя, есть ли за ним «хвост». И, само собой разумеется, держал свой визит в Россию в совершенном секрете”.
(из книги Татьяны Ревяко “Контрабанда и контрабандисты: Наркотики, антиквариат, оружие”)
Преступления без наказания
Что же произошло между подельниками в день их встречи, достоверно установить так и не удалось. По одним данным, Владимир шел к Александру уже с намерением его убить и завладеть иконами без оплаты. По другой информации, контрабандист напал на сообщника в ходе возникшей на финансовой почве перепалки. Как бы там ни было, а Свинтковский убил Степанова исподтишка, ударив его металлической статуэткой оленя по голове. По аналогичному сценарию погиб в своей квартире во 2-м Лесном переулке осенью и другой поставщик икон – коллекционер Андрей Коган. Подкараулив момент, когда тот отвлечется, вооруженный Walther Владимир дважды выстрелил в затылок Когану, забрал несколько тысяч долларов, 24 (по другим данным – 40) икон и, спрятав их в своей квартире на Садовом кольце, отбыл в Германию. Там он решил продолжить свой “бизнес на крови”, избрав новой жертвой антиквара Ляховского. Он обратился к пребывавшему в унынии после трех провалов Виталию с предложением помочь организовать перевозку икон через Шереметьевскую таможню. А, дождавшись, когда тот добудет 150 тысяч марок, расправился с коллекционером, после чего забрал деньги и часть принадлежащих ему икон. Похожую криминальную схему Свинтковский провернул и с Глейзером. А на мысль о причастности Владимира к двум расправам в Москве российских стражей порядка натолкнуло любопытное обстоятельство: тело Степанова преступник зачем-то завернул в плед – наподобие того, как поступили убийцы отца Свинтковского. На совесть сработали и эксперты.
После получения важной информации от российских блюстителей закона немецкие полицейские нагрянули в жилище Владимира с обыском. В его квартире обнаружили около 100 икон общей стоимостью больше миллиона марок. Некоторые из артефактов принадлежали Андрею Когану – например, икона “Святая Анна”. Подозревали Свинтковского и в убийстве 1991 году солиста польской балетной группы Александра Самарова. Однако, Свинтковскому при помощи опытных адвокатов удалось уйти от ответственности: по некоторым данным, опять сработал вариант с шизофренией, и Владимира поместили в психбольницу.
Впрочем, после его задержания убийства германских антикваров прекратились – все те, кто после смерти Ляховского и Глейзера в страхе за свою жизнь закрыли свои салоны и уехали из страны, вернулись и вновь занялись своим бизнесом.
О залегшем на дно Свинтковском в Германии вспомнили в 2019 году: его объявили в розыск в связи с убийством в 1999 году доктора Петра Блювенштука, найденного с двумя пулевыми ранениями головы в бершинском районе Николосзе. За помощь в поиске преступника была объявлена награда до 10 тысяч евро. Найти его не удалось – не исключено, что Владимиру удалось изменить свою внешность усилиями пластических хирургов, и он спокойно доживает свой век в тихом немецком городке.
